Жил-был в одном сибирском лесу серенький рябчик. Симпатичный, с чёрными перьями в хвосте и на подбородке, сразу под небольшим серым клювом. Так раскрашен природой самец. Самочка полностью серая. (Не как у людей, где наоборот, «самочки» - наиболее яркие, а их противоположность – более сдержаны в «оперении»).
Относится рябчик к боровой дичи, к таким видам, как тетерева, глухари. Все они из семейства фазаньих. Одним словом, рябчик – лесная курочка.
Казалось бы, жизнь у рябчика просто райская. Тут тебе и клюква с брусникой, а то и более мягкой и сладкой черникой. Болот в сибирской тайге более чем достаточно, где и произрастают эти «деликатесы». Помимо того, в траве всяческие червячки, гусеницы да жучки. Что ж, летом у рябчика жизнь сытная. Особенно, если ещё земледельцы свои поля овсом и пшеницей засевают. Колосья от ветра, града ли, падают наземь. Вот и подбирают рябчики дармовое зерно, если поселятся недалеко от поля.
Только вот лето в Сибири короткое, месяца три, а там и осень с заморозками. Здесь уже рацион рябчика начинает меняться. Ведь скоро зима, ягоды и букашки все останутся под толщей снега. Вот и начинает рябчик, не дожидаясь снега, приучать свой организм к зимнему рациону, в который входят серёжки берёзовые да ольховые. Камушки у дороги загружает в свой желудок, которыми ему предстоит зимой перетирать грубую пищу. Почки деревьев, хвоинки. Где-то ягоды шиповника пойдут на корм, которые иногда до весны висят, алея, на кустах. В основе всё же берёзовые серёжки и почки.
С наступлением зимы, когда выпадет достаточно снега, сантиметров до двадцати, рябчик прячется как под одеяло под снег. От холода, да и от врагов. А врагов у рябчика больше, чем пальцев на одной руке. Лисица, соболь, куница, горностай. Ястреб. Более других ему враг, наверное, человек с ружьём. Охотник со склонностями к хищничеству. Иными словами, браконьер закоренелый. Этот не пощадит ни самку рябчика, ни самого «петушка». Оттого-то и пустеют наши леса.
Но есть и ещё один враг у рябчиков. Сама природа, их породившая. Бывает это не часто. Природные аномалии. Резкое потепление, а затем опять мороз. Тут уже не один какой-то рябчик попадает в беду, а все разом, живущие в этой местности. Подтаял снег, когда рябчики находятся под его защитой, и тут вдруг резкое похолодание. Образовывается корка наста, которые на утро рябчики не могут пробить своим слабым клювом. И вот беда! Сидят рябчики (так же тетерева) под коркой наста, а выбраться наружу не могут. Вот как бывает. И после такой зимы рябчики в данной местности совсем исчезают. Казалось бы, это всё же птицы, летать могут. Взять тех же уток. Они из самой Африки в Сибирь прилетают. Гнездиться. Но рябчик – не утка. Так называемая оседлая птица. В среднем, при своей миграции, могут перелетать до пяти километров. Так ведь и там, за пять километров от этого места, где под настом погибли рябчики, такая же беда. Может быть, на сто вёрст в округе не останется ни одного рябчика. И тут браконьеры совсем ни при чём. Они сами не рады тому, что опустели леса. Но всё же вина с браконьеров не снимается. Какой-то процент этих птиц всё же выживает даже в такие зимы. И чем больше рябчиков осталось зимовать, тем больше шансов у отдельных особей как-то избежать массовой погибели. Например, таким образом. Сидят рябчики под коркой наста. Выбраться не могут. И тут слышат, гром какой-то, треск ли. И вдруг: бух! Образовалась дыра в насте. Божья помощь. Послал Господь лося. Волки ли его выгнали из чащобника. И побежал он под теми берёзами, с которых накануне рябчики в снег пикировали.
Прошёл лось, наделал отверстий в снегу, и рябчики, которым повезло, выбрались из-под снега. Осмотрелись, отошли от страха, да и давай на берёзах серёжки склёвывать. Если мороз сильный, то недолго они зоб нагружают. Час-полтора, а затем снова под снег. Ведь корм зимний холодный. Его согреть как-то надо. Вот и прячутся рябчики опять в снегу, где температура постоянная – до минус четырёх градусов. Так и разогревают рябчики под снегом свою зимнюю пищу. Изо дня в день. До наступления весны.
Какие они всё же молодцы, эти лесные курочки. Так и хочется сравнить их зимнее бытие с ежедневным подвигом. А всё ради того, чтобы с наступлением тёплых весенних дней приступить к самому важному делу – делу продления рода рябчиков.
Но это уже другая история.
20.03.22
Какой охотник, бродя с ружьем по лесу, отказался бы от встречи с медведем?
Проверьте патронташ любого настоящего охотника и, вы обнаружите там как минимум четыре разрывных пули. От вашего взгляда не ускользнет так же большой охотничий нож в кожаных ножнах.
Для чего это? Ведь вы охотитесь на уток»…- удивитесь вы.
Но ваш вопрос не уместен и даже глуп, и не один уважающий себя охотник , вам на него не ответит. Он посмотрит на вас как на трехлетнего мальчика, и этим все будет сказано.
Когда во мне стал пробуждаться инстинкт далеких предков, я тайком стащил у отца старую одностволку. Она была без бойка, но мы с другом выточили боек из гвоздя, и за соседним огородом убили синичку.
Я рос, и росло во мне это чувство останавливать все живое. я стал все дальше и дальше уходить от огорода, за которым был сделан мой первый выстрел.
Однажды я забрел в небольшую таежку. Она была угрюма и неприветлива. Сосны стояли в оцепенении. Пахло вечностью…
Здесь, среди полумрака и тишины, я все понял…Я понял, для чего охотникам нужны большие ножи и разрывные пули.
Придя домой, я выковал из свинца четыре круглых пули, выпросил у отца нож, который достался ему от моего деда, и почти новую двустволку.
На другой день отправился на охоту. Побывал у того жуткого места. Постоял среди угрюмых сосен и вековой тишины и…засмеялся! Я смеялся над вечностью. Я вызывал на поединок хозяина этого мрачного царства.
Один, без собаки, исколесил я окрестности родного села. Залазил в самые глухие уголки. Я искал встречи с НИМ, но так и не встретил ЕГО.
Но вот и пришла пора уезжать на учебу. Последний раз обходил свои владения, прощаясь с любимыми местами. Мне было грустно.
Возвращаясь домой по просеке ЛЭП, я наткнулся на катушку из-под высоковольтного провода. Провод с неё смотали, и лежала она на просеке, всеми забытая.
«Неплохая мишень», - подумал я.
Поставил катушку в вертикальное положение и стал отсчитывать 60 шагов, вставляя на ходу пулевые заряды. Интересно было узнать, что бы стало с медведем после моих выстрелов.
«Черт возьми, пуля может пролететь в отверстие!» - подумал я.
Вернулся, и щепкой, валявшейся рядом, загородил отверстие в центре катушки.
«Это будет сердцем медведя», - решил я, отходя на огневой рубеж.
На сером фоне катушки была отчетлива видна черная щепка. Я прицелился и…осечка! Взвел курок левого ствола - опять осечка…
Снова взвожу курок правого, целюсь «медведю» в «сердце». Выстрел! Дощечка на месте. Стреляю из левого и бегу смотреть результат.
Результат потрясающий: одной пули совсем нет, другая в самом низу катушки…
«…Возможно, в пятку ему я бы попал…» - подумал я, и мне стало немного страшновато. Но тут рукой я нечаянно коснулся рукоятки ножа, и на душе у меня потеплело.
«Не все потеряно, Миша!»
Отошел на пять шагов, достал нож и с силой метнул его в «сердце медведя». Нож рукояткой ударился в дощечку, и она раскололась пополам. Ручка ножа тоже раскололась…
И тут я совсем скис: «Взгреет отец за сломанную ручку ножа…».
« Хорошо, что встреча не состоялась», - этой мыслью и утешился.
Что-то с поэзией на нынешней охоте я не в ладу. Не поётся что-то. И с чего бы мне петь? Перед тем, как уснуть в минувшую ночь, долго перебирал в обрывках мыслей все проблемы, стоящие передо мной частоколом. Сколько не рылся в памяти, ничего светлого и ободряющего не нашёл.
Охота. Разве можно назвать охотой пребывание в охотугодьях, бедных дичью, да ещё без ружья? Я вроде как в походе. Этот поход я затеял не ради собственного удовольствия, а для того лишь, чтобы убедиться: собаку, наречённую мной Астрой, я привез из Стрежевого не зря.
Вот она сейчас лежит у костра, жмурится на солнце, и, наверное, тоже думает: «Почему хозяин притащил меня суда, где зелёная трава, лохматые, кустистые деревья, озёра и большие кочки по их берегам, где так неудобно бегать, и приходится идти следом за хозяином, а это не очень приятно: нет-нет, да и попадёт по морде каблуком. Он ведь не видит меня. А это больно, когда по морде…»
Быть может, моя собака думает не об этом, а о том, как хорошо ей жилось в Стрежевом, в ЦБПО, где была такая сытная кормёжка. Да, действительно, там питание Астры было отменным. Куринные косточки, не доеденные по причине не первой свежести котлеты и всё прочее, что остаётся на тарелках в столовой. Здесь же, в лучшем случае, уха из минтая. В худшем – просто размоченный в воде хлеб.
Да, не выдержала Астра экзамен на звание «утятницы». Я считал, и мне говорили так в Стрежевом, что Астра обеспечит меня утками без ружья. Но она не соизволила даже найти того чирка, который был подстрелен мною из ружья Владимира Философовича, любезно разрешившего мне присоединиться к его компании. Компания небольшая. Он, да его сын Серёжка. Тоже, видимо, впитает в себя Серёжка эту не здоровую по нынешним временам охотничью страсть. Впрочем, это дело его. У меня своих бед невпроворот. Вот, убил два дня бесцельно, а ведь мне этих дней, дней отдыха, осталось не так уж много. И вряд ли я успею теперь решить вопрос с погребом (старый вот-вот завалится).
Идут охотники. Кончаю свои записки.
4-5 августа 1983 г.
После работы мы поехали с Иваном Шиком на "его" бортовом автомобиле на охоту. Когда мы приехали по разбитой грунтовой дороге на поля, местами уже убранные, Иван предложил мне пересесть в кузов. Моей задачей было стрелять по косачам, когда Иван подъедет к тому дереву, на котором они сидят. На занозистом полу деревянного кузова сидеть оказалось крайне неудобно. Колёса подпрыгивали на ямках и бугорках неровного поля, и эти толчки, через рессоры передавались кузову, который уже подбрасывал меня. Я держался одной рукой за видавший виды правый борт, рискуя занозить ладонь. В другой руке было зажато уже заряженное, готовое к охоте с подъезда ружьё. Способ охоты, конечно же, варварский. Если к сидящему на дереве косачу подходить на своих двоих, крадучись, скрываясь за кустами, то ближе чем на 80 -100 метров подойти практически невозможно. Тетерева обладают достаточно хорошим зрением. Да и слухом не обделены. Но с такого расстояния даже из хорошего ружья подстрелить косача маловероятно. Здесь без "мелкашки", как говорится, делать нечего.
Почти из-под колёс машины вылетели зазевавшиеся тетерева. Их было около пяти или шести. Иван резко остановил машину, отчего я чуть не выронил ружьё. Пока справился, придя к равновесию, стрелять по птицам было уже поздно.
- Чего не стрелял!? - встав на подножку, спросил Шик.
- Да как тут стрелять, когда тряхануло так, что я чуть за борт не вывалился.
- Ну ладно, - примирительно сказал Иван. - Видел, куда они полетели?
- Куда-то туда, - махнул я рукой в сторону противоположной окраины поля.
- Ладно, - закуривая, сказал Иван. - Ещё настреляем. Есть косачи!
Мы поехали дальше краем поля. Я внимательно осматривал вершины уже обезлиствевших частично высоких берёз. Никогда прежде мне не приходилось бывать на подобной охоте. Говорили, что тетерева не боятся подъезжающей к дереву машины. Ведь машины появились недавно, и в их многовековом инстинкте самосохранения это не отложилось, видимо. Позднее я ещё раз бывал на охоте подобного рода. Тогда мы поехали тоже на бортовом "газике", которым управлял работавший тогда в сельпо Сергей Богданов. Поехали мы утром, когда, после ночного заморозка, землю сковало прочным "асфальтом". Не помню уже, что там было в плане трофеев. Но врезалось в память, как мы пытались вытолкнуть машину из оттаявшей лужи. Как мы с Николаем, старшим братом Сергея, не напрягали свои силёнки, обляпанные вылетающими шматками грязи из-под задних колёс, ничего с продвижением автомобиля на твёрдое место не получалось. Пришлось бросить машину неподалёку от села, и идти до дома пешком. Утром следующего дня Сергей пригнал трактор, и только так смог вызволить казённую машину из вязкой грязи.
А между тем, мы проехали на зелёном "Газ-51" уже два больших поля, но косачи нам больше не попадались. Видимо, кто-то проехал по этой полевой дороге перед нами, и разогнал косачей, если они где-то сидели на берёзах. Эх, были же моменты. Своими глазами видел огромные, голов на 50 и более табуны тетеревов, сидящих на берёзах по осени. Подкрадывались к ним, где на коленях, где ползком. Да только взлетали птицы шумно и, как бы дразня нас, садились на другую большую берёзу, в пределах видимости. Помню, когда мимо села вели газопровод, и вырыли на просеке длинную траншею, мы с тем самых Николаем, моим компаньоном по охоте тех лет, использовали эту траншею высотой выше нашего роста для того, чтобы подкрадываться к сидящим на близстоящих берёзах просеки тетеревам. Вроде как по окопу пробирались к "неприятелю". Затея, конечно же была неплохая. Пока мы шли по глинистому дну траншеи, без шума и пыли, тетерева нас видеть не могли. Но стоило кому-то из нас высунуться из "окопа", косачи, увидев появившуюся над траншеей голову, тут же улетали.
На третьем поле я увидел сидящих на дереве косачей. Возможно, это были те самые пять особей, которых мы прежде вспугнули. Я постучал по кабине.
- Вижу, вижу, - высунувшись из открытого окна кабины, сказал довольным голосом Иван. - Не промахнись, как подъедем, - добавил он.
- Как остановлюсь, сразу стреляй.
Машина потихоньку, видимо, на первой скорости, приближалась к той берёзе, на которой сидели тетерева. Я приготовился к решительному действию, держа ружьё на изготовке. До берёзы оставалось метров сто, когда машина остановилась.
- Что случилось, Иван? - наклонясь к открытому окошку, негромко спросил я. - Далеко же ещё.
- Да ну её на ...! - выругался Иван. - Движок перегрелся. Заглох.
- И что теперь?
- Что, что? Ждать надо, когда остынет.
- А они ждать будут?
- Хочешь, стреляй.
- Далеко. Может, из твоего пальнуть. Твоё новее.
- Попробую.
Иван достал свою "тулку" и прицелился из-за копота. Раздался выстрел, затем другой. Я тоже нажал на спусковой крючок своей одностволки. Порох был дымный, поэтому я не сразу увидел результата нашей пальбы.
- Вроде зацепили одного, - сказал Иван, и, перезаряжая ружьё, направился к той берёзе.
Я оставался в кузове машины. Минут через пять Иван вернулся, держа за шею черного как резина колёс косача.
- Надо же! - удивлялся Иван, подойдя ближе. - С такого расстояния...
- С испугу, наверное, упал, - пошутил я.
Иван бросил птицу на пол кабины.
- Ладно, будем заканчивать охоту. Надо движок подшаманить. В следующую субботу наверстаем.
Где-то через час остывший мотор заревел снова. И мы повернули обратно, в сторону села.
Так я и не сумел за ту осень добыть косача. Были только рябчики. Тут и машины не надо. Моя любимая охота. Не надо ни ползать по сырой земле, ни в "окопе" прятаться. Сел на пенёк. Свистнул раз-другой в манок. И вот он сам бежит к тебе по лесной дорожке. Доверчивый, не пуганый пока рябчик.
07.04.22
Комментарий. Вспоминая ту траншею от газовиков, тот наш с Николаем "окоп", невольно думаю о том, что "окоп" - термин военный. И ведь мы вели необъявленную войну с тетеревами, с помощью техники, охоты с подъезда, использования нарезного оружия, "мелкашек". И мы победили в этой жестокой войне. Пойди найди сейчас краснобрового красавца косача-тетерева... Остались где-то единицы. Табуна в 50 голов уже не увидеть, к сожалению. И я принимал участие в той войне, хотя лично я не нанёс ущерба популяции тетеревов в нашем районе. Говорят, что рябчиков сейчас тоже надо поискать. Но я уезжал на 30 лет из села, на север области. Так что моей вины в уменьшении популяции рябчиков нет. И вот этой осенью собираюсь убедиться в том, что не стало в изобилии этих доверчивых птиц. Снова являюсь членом общества рыбаков и охотников. Официально. Купил и зарегистрировал ружьё. Но первого встреченного рябчика я стрелять не намерен. Так я решил, ожидая дней сентября.
02.08.22
Картина "Рябчик на болоте". Оргалит, масло. Написана в 2009 году
А вот ещё был случай. Работал я тогда на "Кразе", на Васюгане, возил песок и плиты на строющеюся в Пионерном ВПП - взлётно-посадочную полосу. В то утро мой "Краз", у которого из шести тормозило только три колеса, был гружён ещё с вечера плитами дорожными: две плиты в кузов, и одна сверху, с нависанием над кабиной, придавливала две другие плиты, чтобы не упали. На выезде из нашего балочного городка меня остановил рыжый паренёк, попросился до Пионерного. Отказать я не мог, существовали не писаные законы, что водители берут попутчиков. О плате за проезд тогда и речи не могло быть.
Едем, не быстро, но едем. Встречных пока нет. Гляжу по верхам деревьев, не сидят ли тетерева. Время - осень. А за спинкой сиденья у меня одностволка. Зарядил патроны контейнерами, надеясь подстрелить косача или даже глухаря. И вот вижу, сидят несколько косачей на берёзе, прямо у дороги. Я достал ружьё, зарядил патрон с контейнером. Подъезжаю ближе. Косачи машин не боятся. Сидят. И тут подлетает "Уазик", и прямо через окно предлагают мне дать им возможность выстрелить. У них "мелкашка". Я сказал, что я первый увидел косачей, и буду сам стрелять, показывая ствол ружья. Они ухмыльнулись, дескать из такого ружья только по банкам стрелять. Но я высунул ствол из открытого окна, прицелился, выстрелил. И чёрный красавец-косач камнем полетел вниз. Остальные, конечно же, улетели. "Уазик" поехал дальше. Я вышел из машины, подобрал добычу, и мы двинулись дальше.
Проехав несколько километров по бетонки в три плиты, вдруг увидел на обочине кополуху, самку глухаря. Нажал на тормоза, но машина ещё метров двадцать проехала по инерции. Пришлось сдавать назад. Пока выполнял этот манёвр, к той кополухе присоединилось ещё две. Они стояли рядом, вытянув шеи, из которых получилось нечто вроде буквы "ж". Я прицелился в центр перекрещенных шей, и выстрелил. Одна осталась лежать на месте, видимо, дробина попала в голову. Другая птица взлетела и почти сразу упала в бурелом возле дороги. Третья перелетела через дорогу и тоже где-то там упала. Я попросил попутчика подобрать ту, что лежала там, где сидели птицы, а сам побежал за второй кополухой. Она уже билась в конвульсиях. Поднял её, отнёс к машине, положил в кабину, к удивлению рыжего: "Что, еще?!". Затем, уже без надежды найти, пошёл через дорогу, искать третьего подранка. Дело это непростое: искать серое на сером фоне. Глухари чёрные, а их подруги "одеваются" значительно скромнее, не как у людей. И тут услышал хлопанье крыльев, а затем и увидел большую птицу, которая тоже была серьёзно ранена. Она умирала, ударяя по траве и веткам, наваленными при раскорчёвке просеки под дорогу, своими сильными крыльями. Это и выдало её.
Когда я забросил в кабину ещё одну кополуху, мой пассажир даже рот открыл от удивления. С восторгом смотрел на меня. "Вот это охотник", - наверное, думал он.
Да, всего один выстрел. Из старенькой одностволки, взятой у соседа по балку.
По дороге увидел "Краз" Стаса, тоже из нашего балка-вагончика. Моргнул ему фарами. Остановились. Он подошёл ко мне, как более молодой, и по стажу жизни в посёлке, и по возрасту. Хохол, хитрый. Делал утром один рейс. Затем становился на ремонт. И путёвка, и ремонт. Халява. А денежки идут.
- Мясо варить будешь? - спросил у него.
- А шо, есть?
Я молча достал кополуху и подал ему. Он довольно окинул большую птицу. Когда я дал ему вторую, у него брови поползли на лоб. После третьей да ещё косача в придачу он на время потерял дар речи.
- Давайте, варите к ужину.
Стас с трудом донёс до своей машины итог моих двух выстрелов. А вечером был шикарный ужин. Где-то даже водки достали. Видимо, кто-то прилетел на "вертушке" с "большой земли".
Вот такая была удачная охота.
29.09.18
Она появилась на свет вместе со своими сестрёнками и братишками. Вылупились из яичек, отложенных в гнезде среди травы и поваленных старых деревьев. Это произошло вначале лета, когда зелёная трава стала подниматься и занимать свои привычные места под солнцем. Сестёр и братьев родилось как раз с дюжину, больше чуть, чем пальцев на обеих руках.
Никто не станет спорить, что лучшее время жизни для любых существ, это детство. Никаких забот! Наслаждайся обилием пищи, солнечным теплом и той самой мышечной радостью, от бега среди травы и по стволам упавших деревьев, которые и упав, приносили пользу, становясь чем-то наподобие мостов, мостиков ли. Когда опасности нет, и мама не подаёт тревожный сигнал, можно побегать по стволу упавшего кедра, но в случае опасности всегда есть возможность спрыгнуть в траву, и там уже маленькие пёстро-серые рябчики превращались в невидимок.
Рябушка любила собирать в траве разных насекомых. Тут тебе и зелёная гусеница, и зазевавшийся жучок. Молодые побеги трав тоже шли на обед. Одним словом, летом еды хватало с лихвой. И это так необходимо для быстро растущей птицы. Надо чтобы не только тело увеличивалось в размерах, но, что немаловажно, быстро увеличивались в размерах перья, особенно, на крыльях и хвостике. Ведь не от каждой опасности можно спастись в траве. Такой зверь с тонким обонянием, как рыжая плутовка лисица, легко по запаху может найти птенца в траве, отправив его в свою хищную пасть. Тут, по сигналу мамы, молодые рябчики дружно вылетали из травы, рассаживаясь на ветках близ растущих берёз, сосен или елей. Даже на высоте пяти метров от земли, на самых нижних ветвях, птицы становились недоступны для рыжей хищницы.
Рябчики ещё совсем маленькие, чуть больше цыплёнка обычной курицы, уже летают на удивление быстро и на приличные расстояния. Это спасает молодых рябчиков от преждевременной гибели. Поэтому, среди боровой дичи, рябчики наиболее жизнеспособный и массовый вид.
Андрей Петрович начинал свою охотничью "карьеру" с охоты на рябчиков, потому что в лесу, на опушках, у края полей, их всегда было больше, подпускали они ближе, на вкус мясо нежное, не даром так любили этот вид дичи гурманы-господа."Ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит, буржуй..." - писал революционный поэт В. Маяковский.
Охота на рябчиков с манком - это совсем отдельная история. Услышав голос "соперника", произведённый охотником с помощью манка, рябчик прилетает или прибегает по земле, прямо на расстояние выстрела и даже ближе. Ещё в юном возрасте, Андрей Петрович пристрастился к этому виду охоты. За день иногда удавалось подстрелить до четырёх рябчиков. Если сравнить с охотой на уток, то там затрат сил гораздо больше, ведь надо пройти по спутанной высокой траве, по кочкарнику, немалое расстояние, заглянуть на то, другое озеро, а результат не ахти какой: чирок да иногда чернеть или шилохвост. Редко - крякаш.
Казалось бы, при таком отстреле рябчиков, их должно становиться всё меньше и меньше. Не один же Андрей Петрович любил погонять рябчиков.
Но за счёт того, что самка этой породы боровой дичи откладывает до 12 яиц, а в случае разорения гнезда, снова создаёт гнездо и несёт те же 10-12 яиц, эта популяция, не смотря на свою доверчивость, продолжает лидировать. Хотя, если сравнить с тем временем, когда Андрей Петрович впервые взял в руки ружьё, всех видов боровой птицы стало значительно меньше. И дело тут не только в том, что охотников стало больше, оружие совсем иного качества, причём нарезное оружие уже не является какой-то диковинкой. К тому же, появились снегоходы, что значительно ослабило популяцию всех видов птицы, так и зверя. В наши дни уже не увидишь на горизонте берёзу, на которой расселось несколько десятков тетеревов. Табун голов в пятьдесят. Объясняют такое значительное уменьшение тетеревов тем, что когда-то была зима с резкой оттепелью. Снег днём подтаял, а ночной мороз сковал снег прочным настом. Известно, что боровая дичь на ночь прячется под снег, пикируя с деревьев. И вот в ту зиму, будто бы, почти все тетерева региона оказались в снежном плену, не сумев выбраться на поверхность, пробив крепкий наст. Хотя на рябчиков та зима вроде бы не очень сильно повлияла.
И вот Андрей Петрович, на старости лет сумевший приобрести ружьё, на законных основаниях (до этого у него все ружья были нелегальные), идёт по охотничьим местам своей юности, то и дело присаживаясь на поваленные деревья и посвистывая в манок. Ещё ведь прошлым летом за его огородом на краю села, звонко свистел рябчик, дразня старого охотника, отвлекая от выкапывания картошки. И так не одну осень продолжалось: не Андрей Петрович шёл в лес на свидание с рябчиками, а они сами оказывались рядом с его жилищем.
Сделав несколько переходов и не услышав ни одного отклика на голос манка, Андрей Петрович хотел уже поворачивать назад, в сторону дома, не смотря на то, что погода была замечательная: тёплая, тихая, солнечная, как заметил вылетевшего из травы рябчика. Это подхлестнуло его охотничий азарт. Подумал: "Ну вот и шанс испытать испытать эту новую "вертикалку". Таких ружей у него никогда не было...
Стараясь не производить шума, стал подходить ближе к дереву, на ветвь которого сел рябчик. В нём как бы возродилось то ощущение, тот юный азарт, с каким он подкрадывался к сидящей в ветвях дерева птице. Волнующее чувство, что и говорить. Как бы возврат в молодые годы (не для этого ли купил на старости лет ружьё, пройдя все эти бюрократические круги сбора справок, особенно нового вида поборов, каким он считал обучение на обращение с оружием. Его обучать, с детских лет почти знакомого с этими замечательными предметами для охоты?.. Но закон есть закон. А чтобы обучиться, надо ехать из райцентра до областного центра, за 200 километров, в разгар пандемии. Оттягивал до последнего момента эту вынужденную поездку. И вот, на тебе! Лобовое столкновение на дороге. "Выскочил, козёл!" - чертыхался водитель "Газели", на которой ехало восемь душ. А "Газель" на газу. Только заправили в Кривошеино полный баллон. При столкновении пошёл газ. Водитель эвакуировал пассажиров через заднюю дверь, а сам полез под смятый от удара капот, чтобы перекрыть газ. Могли и на воздух взлететь все пассажиры, вместе с водителем. Газ - штука опасная. Знал это Андрей Петрович, взрывался пару раз при различных обстоятельствах.
На обочине дороги с противоположной стороны стоял повреждённый автомобиль, видимо, кандидат в чермет. На заднем сиденье находился водитель. Пересел. Хотелось Андрею Петровичу подойти к нему и...
Впереди по ходу следования "Газели", метрах в тридцати, стояла машина полиции. Рядом два сотрудника этой организации. Они не спешили подходить ни к одной из машин, попавших в авто аварию. Зато от другой стоявшей рядом машины шли к пострадавшей "Газели" двое так называемых "зевак", с сигаретами, которые могли стать детонаторами взрыва газа.
Андрей Петрович не стал дожидаться исхода разборок этого инцидента, у него сегодня важный экзамен, от которого зависело, станет ли он полноправным охотником, или нет...
Птица сидела на ветке, ближе к стволу. Она была неподвижна. Серая, сливалась с окрасом ствола сосны, где и мох серого цвета, и рыжие чешуйки коры, и коричневые ветки. Всё это краски, какими природа раскрасила оперение рябчиков. Но Андрей Петрович, не смотря на возраст, ещё неплохо видел. Он разглядел в ветвях дерева притаившегося рябчика.
Сняв с плеча ружьё, он хотел уже прицелиться, чтобы, после выстрела, испытать радость поражения птицы, радость меткого выстрела.
И тут он заметил, что на подбородке птицы нет чёрного пятна, каким наделены самцы этой породы боровой дичи. Он выследил... самку! Да, это была наша Рябушка. Молодая самочка этого года рождения. Андрей Петрович никогда не убивал самок, если видел, что под клювом у неё всё серо, и нет тех самых чёрных перьев - признаков самца.
" Вот так поохотился!" - весело подумал Андрей Петрович, опуская ружьё.
Он не стал пугать птицу. Как говорится, включил реверс, стал так же бесшумно отходить чуть назад и в сторону. Для того лишь, чтобы Рябушка усвоила этот урок маскировки и выдержки, убедившись в том, что если сидеть неподвижно, можно остаться незамеченной, и тем самым спасти себя, и своих будущих деток будущим летом.
12.03.22
Empire State Building 350 5th Ave, New York 10118 USA
info@site.info | +1 212 736 3100
